Броненосцы Петра Великого -ч.2 Посольства - Страница 46

Нанял художника Адама Сило, гравера Адриана Шхонебенка — посчитав их работы достойными академии. Петр нанял для академии врача Бидлоо, мне этот врач не понравился, но сопротивляться не стал.

Посмотрел типографию, нет, мы сами с усами. А вот голландец Тессинг понравился, за дизайн версток. Познакомил его с нашими книгами и шрифтами предложил работу главного мастера наборщика типографии. Голландец согласился и принялся за изучение русского языка и печатной брошюры дисциплинарного устава. Выдал ему именно эту брошюру, посчитав безопасной ее утечку.

Долго ходил вокруг красильщиков. Вот ведь — почти готовые химики. Но увы, мастера были ремесленниками, такие и у нас есть, и обойдутся существенно дешевле.

Отказались от сотрудничества ботаник Герман Боэргав, физик и философ Якоб Виллем Схравесанде, вице-адмирал Гилиис Схей — хотя с ними была продолжена работа по неторопливому уговариванию. Вице-адмирал предложил вместо себя кандидатуру Корнелиуса Крюйса — кандидатура была интересной и с богатым опытом, достаточно сказать, что он был капером. Рекомендовал Петру брать, что дают и главное — немедленно отсылать всех в Воронеж. Это сейчас главное. Кстати, все контракты заключали на 10 лет, и прервать контракт раньше — значило, стать дезертиром.

Отказалось сотрудничать и много фигур попроще, с ними не церемонился, нет так нет. Нанимали от капитанов кораблей до коков. Но всем ставили условие, как договорились с Петром — учить русский язык. Учителя русского стали на вес золота в Амстердаме. А посольские толмачи, и просто знающие языки люди — были нарасхват.

Тем не менее, планы были более грандиозные, чем выходящие итоги. Хотя, только ради Лейбница и моряков — можно было потерпеть это, уже почти годовое, турне. А если еще и Ньютона в Англии сковырнем, буду считать поездку окупившейся.

Заканчивал очередной месяц, откровенно скучая и прохаживаясь без дела по улочкам города. И вот в такого голубя мира, в моем лице — какая-то сволочь, проходя мимо, ткнула из толпы стилетом прямо в сердце.

Крайне неприятное чувство, даже с учетом того, что стилет завяз в блокноте, лежащим в специально пришитом, внутреннем, нагрудном кармане и с которым никогда не расставался.

Схватился за руку напавшего — чисто инстинктивно. И только сообразив, что именно схватил, и за одно, что вроде как жив, несколько перестарался, вымещая свой вспыхнувший страх, на, не успевшем осознать провал, убийце.

Искренне надеясь, что не зря тащу это тяжелое тело, и, что у него найдется для меня пара слов, когда, и если, он придет в себя. И еще, было бы интересно узнать, что мне в спину горожане кричали, явно ведь, что-то недоброе, судя по интонациям. Значит и стражу ждать можно. Зарекаюсь ходить один. Куда только моя паранойя смотрела? Ишь, расслабился — город, видите ли, цивилизованный и технически развитой, вон как в нем воры профессионально работают.

Значит — первым делом упаковываем болезного в кляп и ковер, и кладем к остальным нашим покупкам, которых накопилось изрядно.

Здравствуйте, господа стражники!… Да наветы это все, но вы осмотрите все, пожалуйста, нам подозрения ни к чему. А мы, если вы не возражаете, продолжим вкуснейшее вино дегустировать, нам только-только привезли партию. И кстати, вы, как местные, помогите нам, конечно, когда закончите осмотр, оценить — не обманули ли нас купцы с этой партией, а то уж больно дорого взяли.

Стражники тщательно, но быстро, обошли весь дом, хотя тут и обходить то было нечего — три комнатки и кухня. С ними ходил один морпех, а мы на кухне старательно гремели кружками и выкрикивали здравицы. Стражники с осмотром не задержались, налили им, и интересовались мнением. Кстати, мнение стражники выразили очень профессиональное, поблагодарил искренне, и отправил восвояси — мы законопослушные граждане, взяток страже не даем, даже если они и хотят.

Распаковали посылку, содержимое было живо. Теперь надо думать, отчего он заговорит. То, что заказчика он вряд ли знает, практически не сомневался, хотя, так часто ошибаюсь, что стоит и этот вариант рассмотреть.

Позвал тайного, поинтересовался его уменьями, и перевалил на него четыре задачи — узнать, кто нанял, сколько заплатили, какие дали сведенья о нас и кто сможет его выкупить из неминуемого нарезания на кусочки, и поставил одно ограничение, мне надо, что бы он мог говорить. Вру, поставил два ограничения — соседи не должны слышать, как он говорит. И, пожалуй, нам не к спеху. Второй тайный отсыпается, первый на прогулке в районе верфи. Морпехи мои в деле секретных войн еще новички, значит — ждем следующего хода. Сел на крыльцо, набил трубку — но курить не хотелось. В очередной раз задумался о бренности жизни.

Вышел тайный, сел рядом, рассказал, что французского матроса, а это был он, привели в чувство, и он запел без малейшего принуждения. Правда, запел о карах, которые нас, похитителей, постигнут, но представился и даже судно назвал. В остальном, настаивает, что ничего никому не делал, а на него напали озверевшие русские.

Прокололся француз, минимум трижды. Судно назвал, открестился от очевидного, и назвал нас русскими — значит акция спланированная, вот еще бы понять, кто заказчик. Неужели настолько в лоб французы стали бы решать задачу? Стал на позицию Станиславского.

Попросил Таю заварить травок, что бы живот крючило, и посильнее — любое лекарство в лошадиных дозах это яд. Подождал, когда остынет, влили в покусителя на святое. Сопротивлялся, конечно, но куда он от такой толпы денется. Похлопал его по плечу, сказал, через толмача, ободряюще, что яд этот медленный, и хочу посмотреть, как он мучается умирая. Мол, всегда так со своими врагами поступаю. И конечно, никакого священника. Если будет умирать слишком быстро, у меня нейтрализатор яда есть, так что мучить буду минимум месяц. Сходил к Тае, попросил сварить бадью побольше. Морпехам велел выкидывать все из кладовки, все равно туда все не влезло, пусть уж покупки все вместе в комнате лежат. Наш бактериологический опыт поместили в кладовку, ему там удобно будет, а нам не так сильно пахнуть результатами.